Малоизвестная актриса не самых успешных в прокате фильмов, про большинство из которых все забыли. Роковая румынка артхауса и причудливых триллеров, затерявшаяся в девяностых. Тайная любовь мувинердов. Про нее и статей-то на русском нету. Я решил переворошить несколько фильмов позапрошлого десятилетия, где Элина Лёвенсон играет заметную роль.
Simple Men и Amateur
Основной и самый качественный поставщик Лёвенсон — Хэл Хартли, у которого она дебютировала в короткометражке Theory of Achievement в 91‑м — видный представитель американского инди-кино девяностых, к сожалению, подсдувшийся к нулевым. «Простые люди» — фильм про двух братьев: меланхоличного вора Билла и юного выпускника колледжа Дэнниса. Братья отправляются на поиски сбежавшего из психушки отца — преследуемого полицией анархиста с загадочным прошлым. По пути они останавливаются в придорожном баре, где встречают Кейт, ее подругу Элину и пару чудаковатых местных, и проводят с ними несколько дней. Лёвенсон под своим настоящим именем играет молодую любовницу семидесятилетнего отца братьев и в 92-м выглядит как хипстер из 2009-го.
Это Хартли: диалоги, за которыми не всегда поспеваешь достаточно, чтобы суметь отличить намеренно пошловатую сентенцию от остроумной реплики. Хореография движений в кадре. Бесконечно обаятельные персонажи с интеллигентными лицами вплоть до второстепенных вроде копа-экзистенциала с разбитым сердцем, заканчивающего свой монолог вопросом в воздух: «Why do women exist?» Но это Хартли light. «Простые люди», конечно, в итоге ни слова в простоте, но фильм ни на секунду не теряет непосредственности и легкой поступи. Домашняя история Нью-Йорк—Лонг-Айленд. Годаровский танец в кафехе под Sonic Youth.
Цинизма и остроты прибавляется в «Любителе» (у нас фильм почему-то переведен как «Игры дилетантов»), где Лёвенсон играет ни больше ни меньше порнозвезду — подневольную жену жестокого Томаса (Мартин Донован) — распространителя порнографии, которого она убивает в начале фильма. Однако он не умирает, но напрочь теряет память, а вместе с ней и свое эго антигероя. Порно, насилие, совращенная монахиня, чулки, доллары, стрельба, помада, сигареты, каблуки — в общем, хрустящий глянец и чистейший кэмп. Под помадой все те же интеллигентные лица, сложные диалоги, обоймы шуток, выпаленных с бесстрастной миной. Кстати, в обоих фильмах за всей элегантной постмодернистской пляской Хартли с какой-то даже детской искренностью умудряется исследовать такие общечеловеческие проблемы как доверие, преданность и любовь.
Надя
Фильм 94-го, спродюсированный Линчем. У графа Дракулы есть дети: Надя (Лёвенсон) и ее брат. Они живут в Нью-Йорке. Там же обитает Ван Хельсинг (Питер Фонда) и несколько их странных хипповатых друзей. Смерть дракулы закручивает воронку их разборок между собой: родственных, романтических, вражеских, — короче, вампирских. Разборки начинаются на Манхэттене, продолжаются в Бруклине и заканчиваются в Румынии. Сюжет, впрочем, большой роли не играет, кино почти антинарративное: добрая часть фильма — размытые (иногда до полной абстракции) черно-белые образы. Форма, ритм и ничего больше. Дико причудливая и визуально интригующая смесь, от которой мерещится сразу все понемножку: Линч, Хартли, ранний Джармуш, даже Кассаветис плывут на вампирском хорроре по готической мелодраме, а за камерой — группа «Флуксус». И по сути вот он — самый персональный Лёвенсоновский фильм — имя ее героини в названии, и даже родная Румыния тут. Если кто заснет на «Наде», так это скорее «с вами все в порядке» — фильм не по нормкору. Но проснитесь хотя бы на отрывки с Лёвенсон, бредущей под Portishead (подумать только, Dummy тогда две недели как вышел).
Six ways to Sunday
В очередной раз поклонимся нашим прокатчикам: в России фильм вышел под названием «Кровь с молоком». Режиссер — некий Адам Бернштейн, у которого всего три фильма на счету. Не знаю, почему студии ему не доверяют — Six Ways to Sunday, по-моему, очень смешное кино. Про юного недотепу Гарри, у которого вдруг обнаруживается талант к криминальным делам, и его берет под крыло местная еврейская мафия. Гарри всю жизнь живет вдвоем с чрезмерно любящей мамочкой, заботливо предостерегающей его от всех остальных женщин. Однако у босса Гарри знакомится с застенчивой горничной Айрис (Лёвенсон detected), после чего приходится рефлексировать и что-то решать — и здесь очень кстати оказывается периодическое раздвоение личности. В конце конфликт блестяще разрешается по схеме «и нашим, и вашим». Есть еще два классных бонуса: продажный коп, искренне довольный собой и на допросах в участке, и дома у мафиози, которого играет музыкант Айзек Хейз; и веселый, но совсем уж несмышленый друг Гарри — молодой Броуди в совершенно уматной куртке, которая утолит любую тоску по 90-м. Seriously, чтобы сделать этот фильм хитом, нужно было всего лишь заменить режиссеров на Коэнов (уверен, сценарий и актерский состав их бы полностью устроил).
Мудрость крокодилов
Это один из тех фильмов, который заставляет усомниться в своей компетентности в момент, когда понимаешь, что он тебе вообще-то нравится. Элина Лёвенсон на этот раз не вампир, а жертва. Вампир — молодой Джуд Лоу с остекленевшим взглядом, у которого квартира почему-то завалена изысканным восточным хламом, как у заскучавших домохозяек-любительниц йоги за 35. Джуд Лоу разводит молодых девушек на кровь и параллельно зачем-то спасает людей в метро. И вот он встречает Анну (Лёвенсон — инженер-строитель! В каске и комбезе!). Дальше вопрос вполне насущный: что окажется сильнее — любовь или желание пожрать? Со всеми своими плюсами вроде стильной операторской работы, сцены драки, поставленной как в фильмах о боевых искусствах (потому что режиссер — китаец?), обволакивающего саундтрека из пары аккордов, подозрительно, но приятно напоминающего «Твин Пикс» и, само собой, стеклянного Лоу и Лёвенсон в каске, фильм балансирует на грани бредовой оперетки. И если по началу от фраз вроде «Я питаюсь любовью. Это моя пища.» еще смешно, то в последние минут пятнадцать перед концовкой от мыла уже подташнивает. Впрочем, если высидите, финал неожиданно живенький, а Джуд Лоу кушает гвоздь.
Лёвенсон много где сыграла эпизодические роли (например, в «Списке Шиндлера» и в «Баскии») и продолжает играть сегодня. Но Хартли пропал с радара, Portishead уже давно не новинка, образ тощей глазастой брюнетки из Европы успел в лице Одри Тоту стать мейнстримом — где же теперь разглядишь румынку Элину. Только небо, только ветер, только девяностые. Там, где она в разных вариантах так или иначе всегда играла саму себя — загадочную чужестранную красотку с пленительным акцентом.
