В Плёсе завершился Международный кинофестиваль имени Андрея Тарковского «Зеркало». Мы поговорили с председателем жюри, голландским режиссером Йосом Стеллингом, о русской литературе, еде и загадочном фильме «Левитьян».
glukk: Это далеко не первая ваша поездка в Россию
Да, я приезжаю в Россию по четыре раз в год, начиная с 80-х. Первый раз был в 1986 году на Московском кинофестивале.
Что связывает вас с Россией? Как поменялось ваше восприятие страны?
О, еда стала лучше. Намного лучше.
Какое ваше любимое блюдо?
Это не имеет значения. Все прекрасно. Завтраки… В советские времена еда была ужасна. Сейчас она становится лучше и лучше с каждым годом. Это во-первых. А во-вторых… Да, пожалуй, я всегда очень комфортно чувствую себя в России.
Вы смотрите современное российское кино?
Да, я смотрю, но сложно вспомнить имена. Мне нравится Сокуров, его фильмы про Лувр и Эрмитаж. Бесспорно, мне очень нравится Тарковский. «Андрей Рублев» — мой любимый его фильм.
Я знаю, что у вас есть собственный кинотеатр. Какие фильмы вы предпочитаете показывать там?
Европейские фильмы.
А русские? Нет?
Русские тоже иногда. Я забыл название. «Левитьян»? (Предположительно «Левиафан» — Прим. ред.). Он был очень популярен. Вы понимаете, о каком фильме я говорю? Это один из самых важных режиссеров, по моему мнению. Имена всегда очень сложно запомнить. Когда я читаю русскую литературу, у меня всегда возникают проблемы с именами. Мне приходится выделять их цветом. После я все время возвращаюсь к ним, чтобы понять, кто есть кто. Для меня и западных людей вообще русские имена кажутся одинаковыми. Еще иногда они меняются в середине книги. Александр внезапно становится Сашей, и я теряю нить повествования. Я всегда должен возвращаться к цветным пометкам.
Да, но Левитан — это художник.
Нет, это название фильма!
Как вы думаете, есть ли разница между просмотром фильмов дома и в кино?
Иногда я должен смотреть фильмы в формате видео. Когда я делаю собственный фильм, я смотрю его до того, как он станет доступен на экранах. Я смотрю его как видео. Но, конечно, я предпочитаю смотреть фильмы на большом экране.
Как сильно изменились ваши вкусы со времен молодости?
Я не сильно изменился. Да, стал более искушенным. Появился жизненный опыт, но вопросы остались те же самые. По сути создание фильмов — это и есть создание вопросов, постановка проблем. Нам ничего не остается, кроме как решать эти проблемы. Если ты оберегаешь себя от проблем, то не имеет смысла их создавать. Однако, если ты находишь правильное решение проблемы, это делает тебя лучше. Проблемы важны для поиска решений. В моем офисе на стене написана фраза: «Сделай свое препятствие ступенью». Понимаете? Каждая проблема — это шанс. Каждая туча скрывает в себе серебряную молнию. За тучами прячется солнце. Ты должен работать, превозмогая трудности, и тогда найдешь решения, которые сделают тебя лучше. Мы нуждаемся в проблемах. Будьте внимательны к проблемам. Это очень важно.
Есть ли у вас любимый жанр?
Определенного жанра нет. Я люблю те фильмы, которые могут мне что-то дать. Скажем так, меня не интересуют истории. Все хорошие фильмы, в основном, об одном и том же: о надежде, любви, ненависти, мести, желании. Когда я смотрю фильм, я рассчитываю на то, что режиссер воспринимает меня серьезно. Он меня тоже не интересует, я заинтересован только в самом себе. Когда фильм дает мне что-то и уважает меня как зрителя, он мне нравится. Но дело не всегда в целом фильме. Иногда меня привлекает его фрагмент, как в опере. В опере есть арии, и одна ария может нравиться больше других. Так же и с фильмами.
Работаете ли вы сейчас над какими-то проектами?
Да.
Это секрет?
Нет, я готовлю кое-что, но я всегда что-то готовлю. Сейчас я снимаю фильм о человеке с аутизмом. О том, как он видит мир, и о тех правилах, которым он подчиняется. Меня очень интересует аутизм. В январе я был в Питтсбурге. Там есть маленькое место, что-то вроде дома для людей, больных аутизмом, это был фантастический опыт. Я люблю их и думаю, что аутисты — действительно нормальные люди. Это мы ненормальные. Но, честно сказать, Россия тоже в некотором роде аутична. Русские люди смотрят вглубь, они поворачиваются спиной к правилам. Говорят, существует особая русская душа. Она тоже аутична. Аутисты хороши в математике. Русские тоже хороши в математике, в шахматах и прочих подобных вещах. Вы согласны?
В общем, да.
Мы должны поговорить об этом позже.
