Young Russia — документальный онлайн проект о девушках-подростках, который запустили московские художницы Саломея Собко и Мария Дудко. На сайте — четыре искренних видео о том, легко ли быть молодым. Фильмы сняты без бюджета — на чистом энтузиазме. Саша Хазина поговорила с режиссерами о том, как интернет меняет образ современного подростка, о неизбежности феминизма и о Навальном.
Саша: Мне интересно, что вас цепляет — подростки или именно девочки-подростки?
Саломея: В целом хочется посмотреть на Россию с точки зрения людей, которых меньше всего слышат. Нам особенно интересны девушки, потому что их в большей степени воспитывают в рамках гендерных стереотипов.
Саша: То есть это феминистический проект?
Мария: Наши героини не считают себя феминистками. Скорее они просто что-то преодолели или преодолевают в настоящий момент.
Саломея: Их поведение — нестандартное для девочек в России, они сопротивляются социальным конструктам.
Мне всегда хотелось верить в то, что со стороны молодежи грядет какой-то важный общественный сдвиг. А глядя на этих девочек, я убедилась, что это неизбежный для современности процесс: они сами осознанно приходят к таким темам, как, например, бодипозитив.
Саша: Отчего это происходит?
Мария: Это естественный процесс. Как российское общество видит хрестоматийную молодую женщину? Это видение настолько не учитывает личность, это настолько плоский, тусклый и неинтересный образ, что очевидно, что молодые девочки этому сопротивляются.
Nastya | Young Russia from Maria Dudko on Vimeo.
Саломея: Просто у них теперь больше зарубежных ресурсов, потому что есть интернет. В школе существуют очень четкие иерархии, которые закрепощают их — у многих наших героинь нет друзей в школе — в интернете же они могут находить друга и свободно общаться Эти девочки находят друга по каким-то общим темам — например, квир или другие “новые” ценности. Они фолловят друга и образуют такое альтернативное коммьюнити.
Мария: Интернет показывает тебе, насколько по-разному себя можно конструировать.
Саломея: Если ты себя представляешь в интернете, у тебя есть свой safe space, где ты можешь играть со своим образом, своей идентичностью и тем, как ее воспринимают. У многих есть собственный телефон или ноутбук, а значит есть эта автономия в цифровом пространстве.
Саша: Все ваши видео сняты в очень разном стиле. Кажется, в некоторых видео вы используете кадры из личного архива девочек.
Мария: Подростковый возраст очень хорошо отрефлексирован в кино. Подросток либо хочет резать вены и нюхать клей, либо гиперсексуализируется. Нам важно было дать девочкам возможность высказаться именно так, как они хотят, а не насаждать сверху собственные эстетические конструкции. По нашей концепции каждое видео разрабатывается вместе с героиней исходя из ее вкуса и нарратива. Съемки зачастую могут помочь им самим что-то для себя сформулировать.
Саша: Кинематограф ложно изображает молодежь, но молодежь уже сама освоила средства саморепрезентации. Здесь сразу вспоминается история Кати и Дениса.
Мария: Мне кажется, что они тогда включили Periscope, потому что очень хотели, чтобы кто-нибудь ответил. Они были открыты к коммуникации, а внешнему миру оказалось на них пофиг. Проблема в том, что подростки готовы предъявить себя миру, а взрослый мир не готов их услышать. Мы пытаемся работать с этими новыми кодами и часто видим, насколько естественно и круто девочки выстраивают формальные вещи — кадр, движение. Мы все время думаем, какова вообще роль документалиста-режиссера в современном мире, когда производится столько картинок? У нас есть героиня, которую мы просили снимать себя саму и прислать материалы нам, а мы просто из этого материала смонтируем ролик о ней.
Саша: Недавно интерес к подросткам снова возник в связи с митингами Навального. Вы говорите с вашими героями о политике?
Саломея: Они вообще не говорят о политике и не хотят. Они иногда говорят «Я не люблю Россию», кто-то, наоборот, говорит, что хочет остаться в России, потому что тут мало возможностей, а значит, ты вынужден строить свою судьбу, ты должен быть сильным.
Мария: Они очень индивидуалистичны, и в этом смысле большая политика и чувство принадлежности к какому-либо политическому движению, вообще к какой-либо группе людей не очень ложится на их мировоззрение.
Arina | Young Russia from Maria Dudko on Vimeo.
Саша: Получается, что революция внутри не соотносится с революцией вовне?
Саломея: Я думаю, что для них личное и есть политическое, они просто не используют лексику политики, но мне кажется, что вместо того, чтобы ждать революцию, они сами берут и меняют себя. Конечно, важно, что эти девочки росли всю жизнь при Путине. Они не верят, что политика вообще может измениться или что президент как-то исправит их ситуацию. Ты ничего не можешь сделать с системой, но ты можешь изменить действительность вокруг себя.
Саша: Ваш проект развивается? У вас есть заявки?
Саломея: Нам очень много пишут. Подростки хотят рассказать о той буре, которая у них в голове, и с которой они не справляются. Но взрослое общество как будто не готово это услышать и не может ничем ответить.
Мария: Нам хочется, чтобы подростки были нашими зрителями и чтобы они получали медиарепрезентацию какого-то иного образа.
Саломея: Да, нам важно, чтобы они понимали, что можно серьезно относиться к тому, что они говорят. У нас нет бюджета, только собственные деньги, так что у нас лимитированный продакшн, но мы очень стараемся сделать всё красиво и качественно, мы тратим очень много сил и делаем это с удовольствием.
