Гид по Beat Film Festival-2021

«Вим Вендерс», реж. Эрик Фридлер, Кампино (2020)

Второй год подряд фестиваль о новой культуре состоится и оффлайн, и онлайн — выбирайте подходящий формат в зависимости от предпочтительного масштаба говорящих (или поющих) голов! Мы же выбрали 9 самых близких сердцу и/или не самых очевидных фильмов этого года.

МОБИ

реж. Роб Гордон Бралвер

Антишока в CD-плеере и дороги до школы никогда не хватало, чтобы послушать все любимые песни с альбома «Play». Вышедший следом «18» даже в тинейджерстве казался несколько отчаянной попыткой повторить успех, а все последующие альбомы и вовсе прошли ниже радаров, да и инди на долгие годы затмило электронику — не только в айподе автора, но и в чартах. Сам Моби печально констатирует: каждая следующая за «Play» пластинка получалась на порядок менее успешной. Док о Моби грозил оказаться таким же обескураживающим memento mori, как и реюнион «Друзей», но с другой стороны — чем, как не напоминанием о скоротечности всего были даже самые жизнерадостные треки — от «Go» до «Bodyrock» или «We Are All Made of Stars»? Путь от панка и анархиста до вегетарианца (во всех смыслах) с короткими остановками на триумфы нарциссизма во время дружбы с Боуи или MTV Music Awards Моби проходит достаточно откровенно и с достоинством, не приукрашивая ни травматичное детство, ни депрессивные эпизоды. Однако повествование то и дело прерывается симфоническим концертом — Моби исполнил свои хиты с лос-анджелесским оркестром в 2018, после чего и задумал выпустить альбом Reprise с оркестровыми аранжировками (он вышел накануне релиза документалки). И вот незадача — не в пример недавним оркестровкам the xx или SOHN — те же электронные треки, незамысловато записанные когда-то в спальне на синтезаторе, в исполнении оркестра потеряли все свое обаяние и драйв. Все-таки иногда лучше оставаться с тем, что ты любил в средней школе.

Юлия Гулян

ААЛТО

реж. Вирпи Суутари

Россыпь черно-белых фото перемежается безупречной архитектурной съёмкой помещений и предметов мебели: вот луч скользит по ручке кресла, мелькает в стекле знаменитой вазы, распыляется сквозь круглые окна выборгской библиотеки. Свет, который так был важен для Аалто — ещё и единственный аспект, где пересекаются столь далёкие друг от друга кино и архитектура: у одного есть физическое ощущение пространства, у другого — динамика кадров, но свет есть у обоих. Фильм «Аалто» доведён до архитектурной безупречности. Это, впрочем, совсем не классический байопик про великого архитектора. Аалто — фамилия, принадлежавшая не только Алвару, но и его женам Айно и Элиссе, сыгравшим гигантскую роль в его творческой карьере. Им-то сполна и отдаёт должное этот фильм, превращая его в идеальную переходную форму биографического фильма — вроде всё знакомое, но оказывается, что талантливый человек талантлив не во всём, да и талантлив не только он.

Александра Хазина

МОТЕЛЬ «НИГДЕ»

реж. Билл Бенц

Маньеристский эксцесс, где все подчинено не скучному правдоподобию, а стремлению удивлять. Из правдоподобного очерка жизни и творчества нашей любимой Энни Кларк (фронтвумен St. Vincent) каши точно не сваришь, решает Кэрри Браунстин, которой Кларк поручила снять о туре в поддержку своего предыдущего альбома Masseduction (2017) документальный фильм. Значит, время удивлять. Первая часть получившегося “я такая мета-мета” мокьюментари последовательно проводит крамольную мысль о том, что художнику вполне простительно быть страшно далеким от народа и не пытаться со всеми дружить. Ты царь: живи один. В погоне за сюжетностью героиня ударяется в декадентское жизнетворчество и начинает перетягивать одеяло на себя (в некоторых сценах также задействована Дакота Джонсон в роли гёрлфренд), и Кэрри уже готова бросить эту сомнительную затею, да вот больной отец как на грех уже всем порассказал, что у дочки скоро премьера, не будешь ведь расстраивать.Бенц и Браунстин, коллабораторы еще со времен “Портландии”, признаются, что старались снимать под Николаса Роуга — ориентирами были фильмы вроде “А теперь не смотри” (Don’t Look Now). По итогу вышло скорее в сторону пусть и с любовью сделанной, но любительской пародии на Роуга, над которой трудились подростки-герои фильма “Я, Эрл и умирающая девушка (Don’t Look Now, Because a Creepy-Ass Dwarf Is About to Kill You!!!). С другой стороны, сам шанс посмотреть этот невиданный чудо-спин-офф тоже дорогого стоит.

Семён Леоненко

МАРЖЕЛА: СВОИМИ СЛОВАМИ

реж. Райнер Хольцемер

Режиссер Райнер Хольцемер уже совершал фэшн-док подвиг, когда показал Дриса Ван Нотена с человеческим лицом. Тут этот трюк буквально повторить было заведомо невозможно: Маржела, как известно, свое лицо всю жизнь скрывает (да и не только свое — вспомнить хоть спрятанные под вуалью или просто волосами лица моделей на самых первых показах). И хотя это не первый фильм про бельгийского модельера — выходил короткий метр The Artist Is Absent, а потом и полнометражный We Margiela — впервые сам дизайнер появится в кадре, а точнее — в кадре только его руки, за кадром — все остальное, включая голос. Собственно, ГЗК и позволяет впервые поверить, что за анонимностью Маржелы стоит потребность в равновесии, за свитером из носков — домашка в Антверпенской Школе Дизайна, а за самим дизайнером — его бабушка-портниха. А то, что его лица мы так и не увидим… так ведь порой отрывки из фильмов самого Маржелы, снятые на Super8, или история про подделку проходок на шоу Готье (из крышек от йогурта), или откровения вроде «иногда то, что тебе не нравится, может быть очень многообещающим» создают куда более достоверный портрет художника.

Юлия Гулян

НАКРЫВАЙ!

реж. Скотт Гоулик

Вы точно не знали об этом раньше, а для некоторых это смысл жизни. Речь о конкурсе по накрыванию столов в пригороде Лос-Анджелеса. Нужно не только выдержать тему, проявить творческую и инженерную изобретательность, но и соблюсти этикет во всей строгости: вилочка к вилочке. Это безумный мир, наполненный преимущественно женщинами за 50 — именно они в течение полугода собирают композицию, крахмалят салфетки, закупают столовое серебро и бокалы, чтобы в конце собрать этот стол в ангаре под Лос-Анджелесом и получить ленту от невидимых судей, а потом собрать все обратно по коробкам. Да-да, никто не отобедает за безумными композициями из страз, скульптур из папье-маше, не выпьет супу из антикварной чашки, это сервировка ради сервировки посреди Америки, чья национальная кухня от сервировки крайне далека. Зависть, соперничество, косые взгляды, сотни долларов, вложенные в пайетки, бусины и фарфоровые фигурки. К самому конкурсу успеваешь полюбить всей душой этих героев с их фриковатыми замашками, за каждого начинаешь по-своему болеть, их дрожь над китчеватыми поделками превращается в трагикомедию. Весь фильм хочется ворваться в этот ангар и громко крикнуть: френч фрайз не из Франции, и в мире есть вещи гораздо важнее того, где лежит ваш нож для масла, пожалуйста, очнитесь! Но каждый справляется с одиночеством и подавленной сексуальной энергией по своему: кто-то пишет статьи о кино, а кто-то раскладывает салфетки и посуду, между нами — океан.

Александра Хазина

МАЙКЛ И ЕГО «ДЖОРДАНЫ»

реж. Йеми Бамиро

Да, все хоть сколько-нибудь небезразличные к спорту люди, кажется, только что посмотрели “Последний танец”, но классных документалок про Джордана много не бывает. В 1990 на выборах в сенат в родной для Джордана Северной Каролине белому республиканцу с откровенно расистскими взглядами Джесси Хелмсу противостоял демократ-афроамериканец Харви Гэнт. Когда Джордану предложили поддержать прогрессивного кандидата, баскетболист отказался: “Республиканцы тоже покупают кроссовки”. “Майкл и его ‘джорданы’” — размашистая и своевременная глосса к этой неловко брошенной фразе одного из величайших игроков всех времен. Начинается все в конце 80-х как еще одна история “из грязи в князи”, да только вот слегка непривычно думать в этих терминах про Майкла Джордана (новичка, еще ни одной минуты не сыгравшего за крепкого середняка из Чикаго) и сравнительно небольшой спортивный бренд Найк, специализирующийся на обуви для бега. У Джордана вообще-то душа лежит к Адидасу, но он им неинтересен, а тут серьезные суммы на кону, мама говорит подписывать. Игроку в первый же день регулярного чемпионата официально запрещают выступать в новых, именных, броских Air Jordans (скорее всего, подошва красилась, до боли знакомая по урокам физкультуры проблема со сменкой) — а дальше сладость запретного плода, стильные рекламные ролики от тоже начинающего Спайка Ли и ограниченная серия сделали свое дело. Однако историю успеха постепенно начинают слегка подтачивать разные досадные мелочи (“Смотрите-ка, Майкл подарил мне мой же плакат со своим автографом на Рождество, наверное так миллиардерами и становятся!”, — с усмешкой бросает дизайнер Найка). В последнем акте окончательно становится ясно, что название One Man and His Shoes — не только про Джордана, но и про каждого из inner city kids, кто подкопил и обзавелся заветными джорданами, но не сумел даже донести их до дома. Сестра погибшего подростка из Хьюстона признается, что долго боялась надевать еще не выпущенную модель кроссовок, зачем-то присланную Джорданом их семье.

Семён Леоненко

ЭЛЕКТРОСЕСТРЫ

реж. Лиза Ровнер

Завороженные шумом самолетов или воем сирен, но всегда — свободой, с которой можно было творить в еще не занятой нише электронной музыки, женщины-пионеры в 1960-70-е изобретали и переизобретали, подвергали сомнению и модернизировали новые способы электронной звукозаписи. Этот фильм — настоящая медиа-археология электронного звука с фокусом на недопредставленные в канонической истории музыки женские голоса. Клара Рокмор — ученица Льва Термена — продолжила дело изобретателя терменвокса в Америке, когда тот зачем-то вернулся в Союз. Делия Дербишир за годы работы на BBC Radiophonic Workshop создала больше 200 работ, причем еще до появления синтезаторов — на одних только многодорожечных магнитофонах и фильтрах — написала тему для Dr. Who. Наконец, композитор и изобретательница синтезатора (в 1962!) Дафна Орам наносила краской график движения звука на несколько параллельных кино-лент, которые позже преобразовывались в звук с помощью фототранзисторов. А еще Элиан Радиг, Бебе Баррон, Марианн Амахер и другие рассказывают, как возвращали себе голос так же, как в результате их работы недиегетические абстрактные звуки возвращали себе музыкальность. Впечатляющая работа с архивами, за которыми легко было затеряться режиссеру-дебютанту, но не тут-то было.

Юлия Гулян

РАССЕЯННЫЙ СВЕТ

реж. Ксения Сегина

Совсем необязательный, но трогательный фильм про представительниц российской фото-сцены. Список ограничен яркими именами, чьи карточки или имена знакомы многим (фотографии Любы Козорезовой точно видел каждый, кто хоть однажды открывал Wonderzine). Впрочем, есть некоторое ощущение произвольности списка, его нерепрезентативности — это как бы фильм-ламповая вечеринка: молодые женщины, объединенные общим делом, собрались поделиться со зрителем своими надеждами, воспоминаниями и планами. Фильм вообще странным образом почти игнорирует сами снимки героинь, показывая их зрителю редко, от чего хочется схватиться за телефон и гуглить снимки его героинь. Фотография здесь — это жизненная цель, на пути к которой героиням приходилось преодолеть и отсутствие поддержки в семье, и диктатуру глянца и рынка, и бывшего мужа. Говорящие головы перемежаются съёмками съёмок, где всплывают приметы времени — чья-то голая задница на рояле, митинги, собянинская Москва, бездонные глаза Аллы Гутниковой. Девушки-фотографы обсуждают ретушь, новые стандарты красоты, новые запросы клиентов, но не двигаются глубже к рассуждению о female gaze. Скудновато для документального исследования женской фотографии в России, но как-то… уютно.

Александра Хазина

ДЭВИД АРКЕТТ НЕУЯЗВИМ

реж. Дэвид Дарк, Прайс Джеймс

Рестлинг отлично встраивается в ряд типично американских видов спорта (баскетбол и обсуждавшийся выше tablescaping). Дэвид Аркетт — брат знаменитой Патрисии Аркетт и бывший муж небезызвестной Кортни Кокс (фамилия “Аркетт” появляется на заставке в одном-двух сезонах “Друзей”, а потом исчезает навсегда). 20 лет назад еще относительно успешный в кино Аркетт был в промо-целях (то есть совершенно незаслуженно) объявлен чемпионом мира по рестлингу в тяжелом весе, чем глубоко оскорбил фанатов. Рестлерское коммьюнити затаило недоброе и уже не надеялось расквитаться. То, как именно карьера рестлера найдет преждевременно вышедшего в тираж голливудского актера, было отчасти предсказано серией “Симпсонов” про Лоллапалузу, где доктора предупреждают Гомера о смертельной опасности его ярмарочного трюка на музыкальном фестивале (ему стреляют из пушки в живот на потеху публике). Вот и Аркетт не то чтобы неуязвим — судя по МРТ, держать удар ему вообще не с руки, если еще пожить охота. Впрочем, когда это кого-то останавливало.

Авторы пристально исследуют телесность главного героя, иногда заходя достаточно далеко в показе того, насколько и как именно Аркетт уязвим (будьте готовы). “Мне 46, и я прекрасно понимаю, что по-настоящему крутым рестлером мне уже не стать”, — признается герой под конец, — “Но все-таки парочка приемчиков у меня есть!” Добровольно получать по башке где-то за гаражами, драться с мужиками в дурацких супергеройских масках на проезжей части в Тихуане, истекать кровью на ринге — чего только не сделаешь, чтобы дочь прокомментировала видео твоего поединка: “В этот раз мне даже не было стыдно!”

Семён Леоненко