Субтильному совенку Стиви (Санни Сулджик) надоело выглядеть на 10 лет (на самом деле ему 13), он мечтает поскорее вырасти, и потому романтизирует старших товарищей. На начальных титрах «Середины 90-х» он забирается в комнату к старшему брату Яну (Лукас Хеджес, вы его помните по «Манчестеру у моря», «Леди Берд» и другим инди с большой душой), чтобы позависать у алтаря бейсболок и самопальных аудиокассет. Совсем скоро он прибьется к более крутым парням из скейт-шопа, и его детство неминуемо покатится по направлению к отрочеству, как по склону Беверли Хиллс.
Джона Хилл — актер с самым добрым лицом из самых дуралейских комедий вашей юности — режиссерским дебютом делает автобиографическую историю скейтерского взросления в Калифорнии 90-х. Как известно, Джона дружит со всеми, от Дикаприо до Ван Сента, так что в скромном инди ожидаемо много громких имен: со сценарием помогал Спайк Джонс, за эффект домашнего VHS отвечал мастер ретро, оператор Крис Бловелт (взяли 16 мм, 3×4 — чем квадратнее, тем ближе можно подобраться к скейтерам), даже музыку писали Трент Резнор и Аттикус Росс (получали «Оскар» за “Социальную сеть” и, должно быть, еще награды за альбомы NIИ). Зато главными ноунеймами на съемочной площадке были исполнители главных ролей — обычные дворовые ребята-скейтеры, с которыми, несмотря на их безусловное очарование в кадре, Джона Хилл изрядно намучился.
Банду аутсайдеров, в которой Стиви предстоит расти не по дням, а по часам, составили амбициозный скейтер Рэй, его относительно благополучный друг детства по прозвищу Факщит, забитый молчун с видеокамерой “Четвероклашка” и Рубин — ровесник Стиви, который позовет его только чтобы хоть над кем-то доминировать. Не тут-то было: малыш Стиви — то ли в силу безмятежного детства, то ли от смертельного страха упасть в глазах кумиров — будет выкидывать одно смешное безумие за другим (травка и алкоголь — самые безопасные из них). Парни оценят и подарят Стиви новую доску, а трусливый Рубин — затаит обиду.
Безбашенность всегда была ответом молодых на осторожность и благоразумие взрослых, но девяностые были временем особым: вот-вот MTV выбьется из контр-культуры в первые ряды, а скейтборд перестанет считаться уделом малолетних маргиналов — просто потому что культуру впервые в истории станут создавать эти самые малолетки.
Впрочем, взгляд Джоны Хилл — едва ли бунтующий, скорее отеческий. В омут детской памяти — на видеоигры и хлопья для завтрака — смотрит ностальгирующий 35-летний режиссер, прославившийся в свои двадцать ролями в бро-комедиях, а теперь мечтающий, чтобы фанаты «SuperПерцев» переосмыслили маскулинность и разрешили себе проявлять чувства. Может, оттого главными пороками маленьких хулиганов и становится не то, что они «курили все, что угодно, только не сигареты», а бытовой шовинизм и мизогиния. «Никогда не говори спасибо — все подумают, что ты гей», — наставляет Стиви его новый приятель. Эмоции табуированы не только в кругу скейтеров — даже мама Стиви (Кэтрин Уотерстоун) с трудом подбирает слова, когда хочет утешить или отругать детей. Брат Стиви — и вовсе молчаливый сгусток боли: натерпелся от матери в детстве, из радостей жизни у него только апельсиновый сок и спортивные футболки, а свое 18-летие он встречает в полном одиночестве в маске Билла Клинтона. К счастью, вместе со Стиви немного повзрослеют и они.
Джона Хилл будто пишет послание самому себе юному: вставай, когда падаешь, выбирай друзей, не отказывайся от того, что тебе дорого, а если будет совсем тяжко на душе, особенно, когда будет — выходи на улицу и катай — Лос-Анджелес создан для этого. «Середина 90-х» — это новый Boyhood, длинный летний день, который начинается в детской с Черепашками Ниндзя, а заканчивается на излете 2010-х, добродушного десятилетия ностальгии по детству в ломо-фильтрах Инстаграма и под шестидесятнический сэмпл, до боли знакомый по «New Slaves» Канье Уэста.