Inherent Vice

«Власть» Адама Маккея

Где-то в середине 60-х Линн Чейни (Эми Адамс) в очередной раз вытаскивает мужа из полиции, куда он угодил за пьянство и буйное поведение. Она стоит в дверном проеме гостиной с ровной укладкой идеальной жены из рекламы 60-х и укором на лице. Он (Кристиан Бейл) сидит на диване в заблёванной майке-алкоголичке, мучительно пытаясь сконцентрироваться на её речи. Так, по мнению Адама Маккея, взошла звезда Дика Чейни — самого влиятельного вице-президента США, политика при трёх администрациях, архитектора войны в Ираке и серого кардинала республиканской революции, плоды которой мы пожинаем сегодня.

Большой проект с потрясающим звёздным составом оказался настоящей политической бомбой, отзвуки которой буду слышны далеко за пределами Штатов. Уже разделив американскую аудиторию на ярых поклонников и лютых ненавистников, фильм выходит в российский прокат под названием «Власть» (в оригинале «Vice» — это и грех, и «вице-президент»), и это действительно фильм не столько о локальных разборках империи, сколько о власти вообще — понять его легче, чем «Карточный домик».

Мысль при этом сходная: мир в опасности, а у руля крайне неприятные люди. Играют их любимые актёры: нервный, дергающийся Буш-младший (Сэм Рокуэлл), бездушный первый босс Чейни Дональд Рамсфельд (Стив Карелл снова надевает злодейский оскал, который мы помним по “Охотнику на лис”). Все второстепенные персонажи комедийно лаконично поданы (а на комедиях Маккей успел набить руку), но ярких деталей достаточно для приговора: исторические решения принимают белые мужчины, которые провели студенческие годы в попойках или игре в «ножички», а на вопрос «Во что мы верим?» могут ответить только искренним смехом.
Бейл, набравший для роли Чейни около 20 кг, буквально вжился в тело этого человека, дав ему овладеть собой. Он весь — сгусток молчаливой силы: он точно знает, что шепнуть президенту в коротком сумбуре между встречами. Маккей пытается изобразить новый тип злодея — с огромной мощью, но полным отсутствием пленяющей мефистофелевской интеллектуальности. Линн и Дик Чейни, зловещая и неразлучная супружеская пара, и хотели бы быть Макбетами, вроде Фрэнка и Клэр Андервуд, да мелковаты. Шекспировский пассаж в фильме и правда есть — и это фейк.

«Власть» верна той интонации, которой славится «Игра на понижение»: ритмичная комедия со вставками типа «Я вам сейчас всё объясню» (в ход идут закадровый голос, архивные телематериалы и сплит-скрин). В своей любви к иллюстрированным сноскам фильм местами напоминает «Нимфоманку», благо метафора рыбалки раскрыта у Маккея так же подробно, как и у Триера. Правда, здесь весь арсенал художественных средств умножен на головокружительный монтаж, позволяющий преодолеть время и пространство. В отличие от группы мужчин, отпускающих шутки про члены в Овальном кабинете, мы способны перескочить от кнопки в Вашингтоне к камбоджийской деревне, которую через секунду сотрёт с лица земли. Клиповые приёмы, но и сам фильм — сплошной рок-н-ролл. Способность охватить мир во всей его полноте — от хруста французской булки до объявления войны — невольно напоминает о Толстом: вот и у Буша-младшего по-наполеоновски трясётся нога.

«Война и мир» тоже задумывалась как роман о современных обстоятельствах, но Толстой сдвинул фокус на историю полувековой давности. У Маккея шаг чуть меньше, но интересует его именно то, что проложило путь современной американской политике. Мысль нехитрая, но бьёт по самому больному: легче верить в безумие конкретного человека, чем в цепь причинно-следственных связей, которые на долгой дистанции привели к тому, что он стал президентом. А значит, российским зрителям будет особенно полезно.